Обожаю простые удовольствия. Это последнее прибежище для сложных натур.
суббота, 20 августа 2011
Разумеется, семейная жизнь только привычка, скверная привычка. Но ведь даже с самыми дурными привычками трудно бывает расстаться. Пожалуй, труднее всего именно с дурными. Они — такая существенная часть нашего «я».
Всякое влияние уже само по себе безнравственно — безнравственно с научной точки зрения. Влиять на другого человека – значит передать ему свою душу.
… даже без участия нашей мысли или сознательной воли не может ли то, что вне нас, звучать в унисон с нашими настроениями и чувствами, и атом — стремиться к атому под влиянием какого-то таинственного тяготения или удивительного сродства?..
Я люблю слушать сплетни о других, а сплетни обо мне меня не интересуют. В них нет прелести новизны.
Благие намерения – это чеки, которые люди выписывают на банк, где у них нет текущего счета.
И в иные минуты Зло было для него лишь одним из средств осуществления того, что он считал красотой жизни.
Основание для всякой сплетни – вера в безнравственность.
Вы знаете, откуда произошло слово «дурак»? От латинского imbecille, что значит «не имеющий палки». Намек на то, что при ходьбе всегда приходится опираться на палку. Жить, не опираясь ни на одну догму, ни на один твёрдый принцип, не прислоняясь ни к чему, — для этого нужно иметь храбрость, правда? Надеюсь, что я – дурак, и хочу оставаться им как можно дольше.
Страх — основная причина всех неудач.
Истина — самое лучшее оружие.
Жизнь существует не только для того, чтобы есть, убивать или умирать. Еще можно играть.
Неправым окажешься не тогда, когда признаешь свою ошибку, а когда перестанешь упорствовать в своем мнении.
Глазами тост произнеси,
И я отвечу взглядом,
Иль край бокала поцелуй,
И мне вина не надо…
Drink to me only with thine eyes,
and I will pledge with mine,
Or leave a kiss within the cup,
and I'll not ask for wine…
И я отвечу взглядом,
Иль край бокала поцелуй,
И мне вина не надо…
Drink to me only with thine eyes,
and I will pledge with mine,
Or leave a kiss within the cup,
and I'll not ask for wine…
У нас, землян, есть дар разрушать великое и прекрасное. Если мы не открыли сосисочную в Египте среди развалин Карнакского храма, то лишь потому, что они лежат на отшибе и там не развернёшь коммерцию.
Ненавижу это чувство правоты, когда в глубине души я не уверен, что прав. Кто мы, если разобраться? Большинство?… Чем не ответ: ведь большинство всегда непогрешимо, разве нет? Всегда — и не может даже на миг ошибиться, разве не так? Что представляет собой большинство и кто в него входит? О чем они думают, и почему они стали именно такими, и неужели они никогда не переменяться, и еще — какого черта меня занесло в это Треклятое большинство? Мне не по себе. В чем тут причина: клаустрофобия, боязнь толпы, или просто здравый смысл?
Война была такой же далекой и абстрактной, как две мухи, сражающиеся насмерть под сводами огромного безмолвного собора. И такой же нелепой.
— Что ты высматриваешь, пап?
— Я искал земную логику, разумное правление, мир и ответственность.
— И как, увидел?
— Нет. Не нашел. Их больше нет на Земле. И, пожалуй, не будет никогда. Возможно, мы только сами себя обманывали, а их вообще и не было
— Я искал земную логику, разумное правление, мир и ответственность.
— И как, увидел?
— Нет. Не нашел. Их больше нет на Земле. И, пожалуй, не будет никогда. Возможно, мы только сами себя обманывали, а их вообще и не было
Нынче ночью в воздухе пахло Временем. Он улыбнулся, мысленно оценивая свою выдумку. Неплохая мысль. А на самом деле: чем пахнет Время? Пылью, часами, человеком. А если задуматься, какое оно — Время то есть — на слух? Оно вроде воды, струящейся в темной пещере, вроде зовущих голосов, вроде шороха земли, что сыплется на крышку пустого ящика, вроде дождя. Пойдем еще дальше, спросим, как выглядит Время? Оно точно снег, бесшумно летящий в черный колодец, или старинный немой фильм, в котором сто миллиардов лиц, как новогодние шары, падают вниз, падают в ничто. Вот чем пахнет Время и вот какое оно на вид и на слух.
Когда-то в древности жила на свете глупая птица Феникс. Каждые несколько сот лет она сжигала себя на костре. Должно быть, она была близкой родней человеку. Но, сгорев, она всякий раз снова возрождалась из пепла. Мы, люди, похожи на эту птицу. Однако у нас есть преимущество перед ней. Мы знаем, какую глупость совершили. Мы знаем все глупости, сделанные нами за тысячу и более лет. А раз мы это знаем и все это записано и мы можем оглянуться назад и увидеть путь, который мы прошли, то есть надежда, что когда-нибудь мы перестанем сооружать эти дурацкие погребальные костры и кидаться в огонь. Каждое новое поколение оставляет нам людей, которые помнят об ошибках человечества.